«Замок Дракулы» в Обнинске

Смелый почерк соединяет в одном проекте жилую секцию и таунхаусы. «И вообще, к нему во многом применимо слово «первый», — говорит бывший главный зодчий города Павел Барсуков. — Это первый кондоминиум в Обнинске. Первый дом зарождавшегося поколения капиталистов». Можно добавить, что и первый наглядный урок, из которого следует: Россия не сумеет жить без классовых противоречий. Не сумеет и такой продвинутый город, как Обнинск. Любая стройка здесь поднимает волну людского негодования. Но об этом чуть позже.

«Обнинск, — продолжает Павел Александрович, — своим внешним обликом выделялся всегда. Помню, когда еще работал в Чите, мы разглядывали красивый журнал, где без ссылки на конкретный город ставились в пример его архитектурные решения — во всю страницу снимок мозаичного панно, что на заводе «Сигнал», снимки домов по Маркса, которые позже окрестили «стиральными досками». Люди осведомленные сразу узнавали Обнинск».

...Павел Александрович уже тогда был настроен уезжать из Сибири. Помогли связи в Госстрое СССР. Так он оказался в городе первой атомной станции и сразу понял: коль скоро тот отраслевой журнал не поименовал Обнинск, то, видимо, исключительно из-за его принадлежности к самому закрытому ведомству. Даже архитекторы города — люди творческой профессии и сугубо штатские — были собраны под сводами отдела с секретным номером 618.

Этот отдел в составе такого же секретного Ленинградского проектного института разрабатывал архитектурную стратегию для Обнинска, как и для многих ЗАТО — закрытых территориальных образований с непосредственным подчинением Министерству среднего машиностроения. А оно, как проводник военной мощи СССР, сконцентрировав в своих руках номерные НИИ, заводы, предприятия добычи и переработки, масштабные стройки вместе с их социальными объектами, вплоть до санаториев и баз отдыха, не только влияло на политику и экономику страны, но и являлось фактически хозяином таких городов, как Обнинск. И к Обнинску у этого министерства было особое отношение. Впрочем, не у всего министерства и даже не у министра Славского, а у его зама по строительству Александра Короткова. Не без авторитетного мнения Александра Васильевича принимались в Минсредмаше ключевые решения. Именно благодаря ему Обнинск был выбран местом проведения конференции по теме будущего архитектурного облика атомных городов. Событие, такого масштаба и такого уровня давало городу немалые преимущества.

Обнинск рос стремительно. Специальными постановлениями правительства ему выделяли деньги, ресурсы. Коротков с пониманием относился ко всем просьбам предисполкома Антоненко и не скрывал искреннего к ней расположения. Он не единожды посещал Обнинск, и, бывало, с удовольствием беседовал с Ниной Степановной в домике Курчатова, где им подавала чай с бутербродами всегда одна и та же проверенная официантка Галина Макагон — сдержанная, опрятная и предупредительная. Нина Степановна — строитель по профессии — пристально следила за всеми строительными площадками. Она даже взяла себе в замы главного архитектора города. А через какое-то время на его место определили Барсукова. И выпала ему доля вместе с другими кварталами возводить новый 51-й микрорайон.

Надвигалась новая эпоха... Павел Александрович, по его собственному выражению, не заметил, как, прожив три с лишним десятка лет в одной стране, оказался в другой. В этой новой стране впервые в его практике такой домино строил частник, и именно он выбрал архитектора. «Белкинский замок» в 51-м микрорайоне проектировал Михаил Першин. Приехал с Урала. Но не по собственной воле — так сложились обстоятельства. Работал в таком же средмашевском стотысячнике, как Обнинск — городе Глазове. Там был двойник обнинского архитектурного отдела 618 — проектный — под номером 32. Его перевели в Обнинск, и Першину, как перспективному архитектору посоветовали перебраться на новое место жительства. Занимался отдел не только гражданскими, но и промышленными объектами, в частности, в ФЭИ. Правда, просуществовал недолго. Всего два года. И в начале 90-х Михаилу Васильевичу пришлось искать другую работу. Ему-то и предложил Барсуков должность начальника проектного отдела в своем управлении.

Минатом уже не был прежним всесильным министерством. Не стало и советской власти с ее ордерами на бесплатные квартиры. Это были провальные годы для средмашевских городов — и для Обнинска тоже. Тем не менее, строительство 51-го микрорайона продолжалось. Он оформлялся в нечто системное — единое. Правда, резал глаз неухоженный и грязный пустырь, который сползал к Белкинскому оврагу. Было предложение отдать его под гаражи. Но от этого предложения главный архитектор Барсуков отказался. И не только потому, что против стоянки восстали жители соседних домов — не бывать машинам под нашими окнами! Он считал, что здесь требуется какой-то завершающий акцент. Как говорили в архитектурной среде, он хотел «приколоть» на лацкан «пиджака» 51-го мкр. элегантную брошь. Высотное здание не поставить — места маловато, не позволит инфраструктура. Тогда какое?

Само время вытолкнуло этот клочок пустующей земли на тот перекресток, где сошлись разные интересы. Рынок уже дал возможность человеку купить квартиру. И тот же рынок выявил инвестора — предпринимателя Михаила Калмыкова. Хотя и не стопроцентного. Осилить по деньгам такой дом в одиночку было неподъемно. Вложиться пришлось будущим владельцам квартир. Но Калмыков дал строительству старт. Тут и проявился талант архитектора Першина. Хотя в творческий процесс вломились совсем другие проблемы. Михаил Васильевич Першин работал над проектом, когда будущая стройплощадка снова стала полем брани. Жильцы соседнего дома не успокоились на том, что у них под окнами не будет стоянки. «Мы хотим парк с цветочными клумбами. Пусть буржуи ищут другое место...» Им возражали: «Ну какие же это буржуи? Обстоятельства вышвырнули их с рабочих мест». А они свое: «Так денежки же преступные, это все сплошь фарца...» Многие действительно поднимались на торговле джинсами, куртками, платьями, всяким-разным привозным ширпотребом. Это были люди уже другой генерации. Почему им бросали в лицо оскорбления, если законодательно была объявлена свобода торговли?

Может быть, из-за той изначальной к дому враждебности так и закрепилось за ним вызывающее имя «Замок Дракулы». Да, еще официально присвоили ему пугающий номер 13. «Народное творчество, — смеются архитекторы, — всегда с присутствием гиперболы». Юмористы низвели поликлинику до бытового «Три колодца». Дом на Треугольной площади окрестили «Брестской крепостью» — был он из красного кирпича, который позже облицевали белой плиткой. К магазину на Курчатова настолько приросло прозвище «Горбатый», что по-другому его и не называют. Так же, как рынок «Титаник», считая, что он похож на корабль с перевернутым дном.

Названия остаются, а город меняется. Кое-кто из прежних, жильцов съехал из «буржуйского» дома, а в рядовом соседнем образовались свои «буржуи». Обнинск на глазах выбирался из дремлющего состояния и начинал занимать авангардные строчки в рейтинге роста среднего класса. Частных территорий становится тоже все больше. Строительство опять набирает темпы. И архитекторы нарасхват. «Жаль только, — говорит Барсуков, — что вся проектная документация города, весь его проектный архив растворились вместе с покинувшими Обнинск отделами 32 и 618 бывшего атомного ведомства. Где какие подземные развязки? Незнание будет мешать движению Обнинска по его будущим строительным площадкам».